В азиатских пустынях и степях водится кулан – близкий родственник осла. Правда, с лошадью он имеет намного больше общего, чем с ослом, и поэтому куланов частенько называют полуослами.
У кулана есть лишь одно яркое сходство с ослом. Хвост у него чисто ослиный: гладкий, покрыт короткими волосками, с тонкой кисточкой на конце. В остальном же облик зверя и повадки говорят о его принадлежности к роду лошадей.
Туловище кулана с широкой ровной спиной, его большая красивая голова, длинная гибкая шея — все как у лошади. Особенно хороши тонкие длинные ноги с прекрасно развитыми суставами и сухожилиями. А круглое крепкое копыто рассчитано на дальнюю дорогу.
В то время, когда звери пасутся на лугу и щиплют траву, вожак стоит в стороне на часах, зорко смотрит вокруг, прислушивается, не упуская ни единого звука, ни малейшего шевеления на горизонте. В случае тревоги, услышав сигнал жеребца, куланы срываются с места и сразу набирают скорость 60—70 километров в час. Все звери скачут одинаково стремительно. Бегут легко, красиво, растянувшись цепочкой, не обгоняя, не мешая друг другу. Не сбавляя темпа, бегут минут десять. Затем, все еще не останавливаясь, снижают скорость до 40— 50 километров в час и могут бежать, не отдыхая, еще очень долго. Догнать табун в степи очень сложно, даже опытному охотнику.
В наше время кулан абсолютно охраняемое животное на всей планете. В момент организации Бадхызского заповедника, нацеленного на охрану прежде всего куланов, в СССР оставалось всего лишь около 200 голов. Уже через 50 лет в заповеднике стало чуть более 2 тысяч. Слишком мало, однако все же достаточно, чтобы сказать, что зверя сохранили и воскресили.
Увидеть кулана даже в заповедных пустынных местах очень трудно. Зверь чуток, осторожен, далеко видит и слышит. Подойти к табуну ближе чем за километр невозможно.
Лишь ночью можно подстеречь табун у водопоя. Профессор Андрей Григорьевич Банников рассказывал: «Небольшие табуны бесшумно, а большие косяки под крики жеребцов-вожаков, подгоняющих отстающих, лавиной катятся к воде. На несколько минут животные замирают у самой воды и затем долго и шумно пьют. На местах водопоев всю ночь слышатся цоканье копыт, фырканье, тревожные голоса кобылиц, подзывающих жеребят, и повелительные крики вожака».
В пустыне кулан пьет любую воду. Мутную, соленую, горько-соленую, от которой отказываются даже такие неприхотливые животные, как верблюды. Кулан пьет воду, какая есть, пока и эта еще не высохла. В то же время зверь не переносит, если к его соленому озерку приходит отара домашних овец или стадо коров. Огорченные куланы без боя уступают «оскверненный» водопой и бегут искать новый.
Звери спокойно пасутся в том только случае, когда знают, что километрах в пятнадцати от пастбища есть вода. Сотрудники заповедников считают своей первой обязанностью устраивать для куланов искусственные водопои там, где нет естественных.
